Здравствуй, колхоз родной!

Автор: | 2019-01-12
Здравствуй, колхоз родной!

Здравствуй, колхоз родной!

Очерк некоторых вопросов аграрной политики в СССР

На протяжении долгих лет, начиная с перестроечной «гласности», либеральные дрессировщики пытались выработать у масс условный рефлекс, как у собаки Павлова, у которой при звучании колокольчика тут же начиналась выработка желудочного сока. Рефлекс этот заключался в том, чтобы определенное слово, например «Сталин», и словосочетание, например «диктатура пролетариата», сразу вызывало у обывателя рвотные позывы, либо любую иную неприятную реакцию. Невзирая на вой в прессе и телеящике самых натасканных разбойников пера, невзирая на тонны грубой и мерзкой лжи, вылитой на СССР, либералы так и не смогли достичь тех результатов, на которые было затрачено столь много ресурсов – им не удалось привить широким пролетарским массам стойкую ненависть к советскому прошлому, поэтому сценарий декоммунизации (в той редакции, которая реализуется сейчас на Украине) пришлось отложить на неопределенный срок. Более того! Своей безудержной клептоманией и полным отсутствием совести либералы выработали презрение у масс как раз к себе, да такое презрение, что само слово «либерал» из философско-политического словаря быстро перекочевало в разряд грубых ругательств.

Можно с удовлетворением констатировать, что по мере отдаления от нас советской эпохи, интерес к СССР и социализму не только не угасает, а напротив – постепенно усиливается, невзирая на неустанные либеральные вопли про тоталитаризм, на чем, кстати, паразитируют разные буржуазно-патриотические деятели. Молодые люди начинают интересоваться тем, каким образом была устроена та или иная хозяйственная деятельность СССР. В частности, мною было обнаружено, что наши граждане проявляют интерес к теме советских колхозов, сначала один человек, а следом и другой спрашивали у меня, каким образом шло распределение продуктов внутри колхоза, кому принадлежала земля и т. д.; к моему удивлению, современные люди довольно смутно себе представляет, что такое колхоз. У меня спрашивали, мог ли колхозник, выйдя из колхоза, забрать свою долю, то есть колхозник в современном представлении это нечто вроде дольщика! И я понял, что тема колхозов нуждается сегодня в детальном освещении.

Начнем с вопроса о том, для чего вообще советской власти было необходимо создавать колхозы? Здесь нам следует немного окунуться в историю вопроса.

Россия начала XX века представляла собой довольно печальное зрелище: крестьянская страна, где более половины населения – землепашцы, что в 1916 году составляло 21 млн. индивидуальных хозяйств, при этом 65% крестьянства состояло из бедноты, из общего числа хозяйств 30% не имело лошадей, 34% инвентаря, а 15% посева1.

«Техника сельского хозяйства была крайне отсталой, рутинной. Основными орудиями труда крестьян были сохи, косули, деревянные плуга и бороны. Достижения агрономической науки бедняцко-середняцким массам крестьян были недоступны. Характерными чертами крестьянского земледелия были низкие урожаи и их крайняя неустойчивость; по урожайности Россия занимала одно из последних мест в Европе»2.

Читатель наверняка наслышан о «хрустобулочных» баснях про царскую Россию, которая полмира кормила хлебом. Действительно, до революции Россия была крупнейшим экспортером хлеба (25,74% от мирового хлебного экспорта), впрочем о том, чтобы кормить «полмира» речи идти не могло по той простой причине, что 98% российского экспорта шло в Европу. «Ну и ладно! – воскликнут хрустобулочные патриоты. – Зато пол-Европы кормили, пока не пришли большевики и всё не разрушили». Однако и Европу накормить не получалось: по данным за 1913 год Европа потребила 8336,8 млн. пудов основных культур, из которых собственный сбор составил 81%, а чистый ввоз зерна – 1581,6 млн. пудов (19%), где доля России составляет 6,3%3.

Может сложиться впечатление, что в России, раз она была крупным экспортером, хлеба было предостаточно. Но это не так. Голод, или, как звали его в ту пору, Царь-голод, был в дореволюционной России обычным явлением. Например, в 1891 году голод охватил громадный район в 29 губерний. В 1901 году случился голод в 17 губерниях центра, юга и востока, а в 1905 году голод свирепствовал уже в 22 губерниях, после чего пошла вереница голодных годов: 1906, 1907, 1908, а также 19114. Чтобы читатель мог понять, насколько всё было плохо с едой, приведу свидетельства М. Меньшикова, сотрудника консервативной газеты «Новое время»:

«С каждым годом армия русская становится всё более хворой и физически неспособной. <…> Плохое питание в деревне, бродячая жизнь на заработках, ранние браки, требующие усиленного труда в почти юношеский возраст, – вот причины физического истощения. <…> Сказать страшно, какие лишения до службы претерпевает иногда новобранец. Около 40 проц. новобранцев почти в первый раз ели мясо по поступлении на военную службу. На службе солдат ест кроме хорошего хлеба отличные мясные щи и кашу, т. е. то, о чем многие не имеют уже понятия в деревне» (статья за 1909 год).

Итак, перед нами отсталая аграрная страна, состоящая из миллионов мелких, нищенских хозяйств, не способных прокормить самих себя. Бедность крестьянского хозяйства, а, следовательно, его отсталость, была связана с тем, что у крестьян было слишком мало земли – ее узурпировали помещики и церковь. О чем говорить, если 30 тыс. помещиков владели почти таким же количеством земли, каким владело 10 млн. крестьянских дворов! Так называемый «крестьянский вопрос» назрел еще с XIX века, а к 1917 году он перезрел уже настолько, что самостоятельно решался крестьянами путем погромов помещичьих усадеб и самозахвата земли. Ленинский декрет о земле, во многом, лишь фиксировал уже сложившийся порядок вещей, придавая ему более культурную форму.

Либеральная пропаганда старательно закладывает в головы людей мыслишку о том, что большевики, мол, обещали крестьянам землю, но так и не дали ее. Что же, рассмотрим данный вопрос, опираясь на факты. Декрет о земле отменял помещичью и частную собственность на землю, вся конфискованная у помещиков земля переходила в государственную (общенародную) собственность и безвозмездно отдавалась в пользование крестьян. Распределение земли поручалось местным и областным органам самоуправления и земельным комитетам, причем:

«землепользование должно быть уравнительным, т. е. земля распределяется между трудящимися, смотря по местным условиям, по трудовой или потребительной норме. Формы пользования землей должны быть совершенно свободны». Кроме того: «земельный фонд подвергается периодическим переделам в зависимости от прироста населения и поднятия производительности и культуры сельского хозяйства».

Мерой распределения земли обычно служил едок (потребительская норма) или трудоспособный (трудовая норма). По числу едоков или трудоспособных делились главным образом пахотные земли. Другие угодья, например сенокосы, делились во многих случаях по количеству скота, что было выгодно кулацким хозяйствам. Право первоочередного получения земли предоставлялось сельхозрабочим, безземельным и малоземельным крестьянам, однако кроме этого часто землей наделяли в зависимости от наличия живого и «мертвого» инвентаря. Земельные участки с высококультурными хозяйствами (плантации, рассадники, оранжереи) разделу не подлежали и на их месте организовывались совхозы (советские, т. е. государственные хозяйства). По сведениям Центрального Управления Землеустройства к концу 1920 года по 36 губерниям Европейской России из общего количества фонда нетрудовых земель в размере 22,847,916 десятин в распоряжение крестьянства поступило 21,407,152 дес., колхозами 391,614 и совхозами 1,049,150. Это увеличило площадь крестьянских земель с 80% до 99,8% из общей площади всех удобных земель5.

Таким образом, как мы можем видеть из вышеизложенных данных, говорить о том, что крестьяне не увидели от большевиков земли, значит вступать в грубое противоречие с фактами. Но ведь крестьяне не могли продать, заложить, подарить или сдать в аренду землю, – могут возразить мне, – а раз так, значит, большевики всё-таки обманули крестьян: обещали, что дадут им землю, а сами ее «прикарманили» и сделали крестьян наемными работниками. Минуточку, отвечу я, так оказывается дело не в том, что большевики «не дали» землю крестьянам, а в том, что они не дали ее в частную собственность! Вот это уже ближе к истине! Однако разве большевики вводили крестьян в заблуждение, будто им выдадут землю именно в форме частной собственности? Нигде такого не было. И действительно ли большевики ранили интересы крестьян, не отдав им землю в частную собственность? Конечно, отдельных субъектов, отравленных рыночным мышлением, коробит тот факт, что крестьяне не могли продать или заложить свою землю, однако какая им в том была нужда? Государство давало землю в бессрочное пользование, причем бесплатно, со временем, при росте населения и производительности хозяйства, земельные наделы увеличивались, кроме этого государство предоставляло сельхозтехнику (на этой теме мы остановимся позже), в довершение всего земледельцы, утратившие вследствие старости или травмы возможность лично обрабатывать землю, получали пенсионное обеспечение. Ну чего еще желать для счастья? Вместе с тем, если бы в деревне установились капиталистические, рыночные отношения это бы привело к массовому разорению беднейшего крестьянства. Куда деваться безземельному крестьянину? Идти в город, пополняя армию безработных? Или же батрачить на кулака за гроши? А может уйти в разбойники? Благо оружия на тот момент было в избытке… Поэтому с какой стороны не глянь, а большевики действовали в интересах крестьянства, в первую очередь – беднейшего, которое, как мы помним, составляло более половины от общего числа.

Но для чего же советской власти было необходимо организовывать колхозы? Если вся земля переходила в общенародную собственность, почему нельзя было организовать всюду совхозы? А всё дело в мелкобуржуазной, эгоистической позиции большинства крестьян. Из-под пера М. Булгакова, наряду с религиозно-мистической шелухой, вышел довольно противоречивый роман «Белая Гвардия», в котором чаяния определённой части крестьян отображались вот в таком диалоге:

– Вся земля мужикам.

– Каждому по сто десятин.

– Чтобы никаких помещиков и духу не было.

– И чтобы на каждые эти сто десятин верная гербовая бумага с печатью – во владение вечное, наследственное, от деда к отцу, от отца к сыну, к внуку и так далее.

– Чтобы никакая шпана из Города не приезжала требовать хлеб. Хлеб наш, мужицкий, никому его не дадим, что сами не съедим, закопаем в землю.

– Чтобы из Города привозили керосин.

Такова она собственническая психология: «всё мое! Никому не дам! Лучше в землю закопаю, но не дам!». Эта психология принесла молодой советской республике много бед и в том числе самим же крестьянам. Между прочим, из-за того, что крестьяне прятали хлеб, чтобы «никакая шпана из Города не приезжала требовать», советская власть была вынуждена создавать продотряды, чтобы обеспечить провизией голодающие города.

Положение крестьянина двояко: с одной стороны это усердный труженик, следовательно, родственный по духу пролетариату, а с другой – владелец средств производства и товара, тяготеющий, соответственно, к буржуазии. Если бы большевики пошли на экспроприацию крестьян, это бы, несомненно, надолго сделало их врагами советской власти, врагами рабочего класса. Но, как было уже сказано, положение крестьянина двойственно, поэтому он может стать как врагом, так и союзником рабочего класса, ибо, как писал Ленин:

«коренного расхождения интересов наемных рабочих с интересами трудящихся и эксплуатируемых крестьян нет. Социализм вполне может удовлетворить интересы тех и других. Только социализм может удовлетворить их интересы»6.

Путь объединения миллионов мелких хозяйств в единое крупное хозяйство лежал через кооперацию крестьян. Следует понимать, что кооперация возникает и действует в системе определенного общественного строя, в системе конкретных производственных отношений. Поэтому надо различать кооперацию 20-30-хх гг. и кооперацию, запущенную горбачевской перестройкой. Указом Андропова, этого неприметного деятеля, сыгравшего поистине роковую роль в судьбе СССР, все советские предприятия переходили на полный хозрасчет, это означает, что целью предприятия стало не удовлетворение потребностей населения, а максимальная прибыль. Полный хозрасчет, в купе с подорванным влиянием Госплана, значительно сузил коммунистический сектор советской экономики, расширив, тем самым, рыночный сектор. Таким образом, к началу перестроечной кооперации в СССР господствовал уже капиталистический уклад, поэтому и кооперация носила рыночной, т. е. антикоммунистический характер.

Совсем по-иному дело обстояло с кооперацией ленинской и сталинской поры, когда крепла плановая экономика, рыночный сектор экономики неуклонно сокращался, а поскольку природа не терпит пустоты, освободившееся пространство уверенно занимал коммунистический уклад.



Visits: 29

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *