Постиндустриализм и цифровые технологии

Автор: | 2020-07-13
Постиндустриализм и цифровые технологии

Постиндустриализм и цифровые технологии

Давайте рассмотрим, товарищи, как нас водят за нос своими побасенками буржуи. Рассмотрим мы это на примере мифа о том, что современный мир перешел в некоторую уникальную фазу – в постиндустриальное общество. Естественно, перешли в нее вовсе не все, а лишь избранные – страны “первого мира”, “золотого миллиона”. США, страны Евросоюза, Канада, Япония, Южная Корея. Человек знакомый с марксистской теорией должен насторожиться увидев названия перечисленных выше стран: они ведь являются странами в которых находятся главные офисы и штаб-квартиры крупнейших империалистических корпораций, картелей и синдикатов! Но давайте, товарищи, по порядку. Что же собой, по мнению буржуазных апологетов, представляет постиндустриальное общество, если бы такое, конечно, действительно могло существовать. Каковы его основные признаки? Признаки, товарищи, у этого общества следующие:

  • Центральную роль в экономике играют знания и информация.
  • В промышленности доминируют наукоемкие отрасли.
  • Свыше половины населения заняты в сфере услуг. Производство услуг становится важнее производства товаров.
  • Растет слой интеллектуальных работников – ученых, технократов, управленцев.
  • Повышается уровень жизни, растет доступность образования и медицины
  • Усложнение социальной структуры: переход от классовой системы к профессиональной дифференциации.
  • Меритократия – социальный статус зависит от способностей и заслуг человека, а не от его происхождения.
  • Возрастает роль женщин в экономике и обществе – работа не требует физических усилий, так что мужчины теряют ведущую роль в производстве.

(взято отсюда ).

Давайте разберем каждый из них.

Центральную роль в экономике играют знания и информация.

Это утверждение содержит глубочайший просчет. Дело в том, что ни сами знания, ни, тем более, информация непосредственным товаром быть не могут, как бы это не казалось/хотелось апологетам такой постиндустриализма. Дело в том, что и знания и информация – это не предметы, не товар, а лишь свойство предметов или товара. Сами по себе, ни знания, ни информация не существуют, а значит, в экономических отношениях самостоятельно участвовать не могут. Товаром может быть только материальная сущность. Т.е., не сама, например, программа является товаром, а некий носитель с измененной нужным образом структурой. Не сам цвет, например, автомобиля – информация, выступает в виде товара и участвует в экономических отношениях, а поверхность автомобиля покрытая нужной краской. Оплата за сведения – информацию о чем-то, происходят только при наличие любой материальной системы выраженной, например, в виде речи, записи н абумаге, изменнения свояств экрана компьютера и т.д. Сам по себе “голая” информация – информация оторванная от материи не существует по определению информации, как сведениях о неких материальных объектах.

Знания – это специфическое  состояние человека, позволяющее ему принимать наиболее верные решения и выполнять работу такой сложности, которая определяется этим состоянием – знаниями. С точки зрения экономических систем, само по себе не материализованное свойство, отделенное от объекта товарного обмена, не имеет никакого смысла. На самом деле, людям платят (и всегда платили) вовсе не за некие их знания, а за свойства продаваемой ими рабочей силы, приводящей к нужным результатам труда. Иначе говоря, оплачивается не гипотетическое, не проявляемое никак свойство “внутренних знаний”, а результат применения должным образом рабочей силы. Но это не требует никакой смены экономической модели, поскольку является неотъемлемой частью любых капиталистических отношений.

Попытка же ввести в заблуждение относительно, якобы, изменения экономической модели путем смены приоритетов с материально-товарного на некий “идеально-информационный” – это сочетание недомыслия и злого умысла со стороны буржуев и их псевдонаучных подстилок, одновременно. Ведь такое смещение создает иллюзию чего-то нового, уводя людей от понимания того факта, что никакого постиндустриального чуда  нет, а есть проявления обычного империализма.

Однако продолжим разбираться. Следующее свойство заявляемое адептами постиндустриального видения мира является доминирование в промышленности наукоемких производств.

Доминирование в промышленности наукоемких производств.

Этот тезис довольно таки несуразн, поскольку непонятно что имеется в виду, какое доминирование? Доминирование в чем? В каком срезе, в каких единицах? Если имеется в виду, что количество “наукоемких” производств в мире стало превышать количество “малоемких”, то этот тезис откровенно ложен: отношение, например, количества предприятий занятых в добывающей и обрабатывающей промышленности к предприятиям, например, микроэлектронной промышленности таков, что цифры последних теряются за чередой нулей после запятой. Да и что, собственно, считать этим самым “наукоемким производством”? Некогда наличие паровой машины считалось верхом прогресса и переводило фабрику в разряд “наукоемкого предприятия”, тогда как в настоящее время, наличием, скажем, 3D принтера даже дома в личном пользовании удивить сложно. И что, это домашнее 3D-печатание – это и есть “наукоемкое производство”? Термин этот, как часто бывает в буржуазных рассуждениях – чисто популистский и не имеющий под собой никакой реальной базы. Служит он всего только для забалтывания собеседника в целях дальнейшей промывки ему мозгов. Естественный процесс научного прогресса, приводящий к изменению условий труда не стоит выделять как особенность некого “постиндустриального” общества.

Свыше половины населения заняты в сфере услуг. Производство услуг становится важнее производства товаров.

Интересное утверждение. Вроде бы даже подтверждаемое наблюдаемыми фактами. Действительно, в большинстве стран, включая и РФ, количество товарных производств резко сокращается. Напротив, число людей занятых в различных офисах, фирмах по предоставлению услуг и прочей непроизводственной сфере резко растет. Выходит, что адепты постиндустриализма правы в этом свойстве и оно действительно налицо? Нет. Причина наблюдаемых явлений в другом и это другое никакого отношения к постиндустриализму не имеет. Давайте начнем с простого: откуда берутся товары, если их производство, как утверждают посиндустиалисты уходит в небытие, заменясь сферою услуг? Правильно. Он переносится из одних национальных государств в другие. Причем, совершенно не обязательно, что при этом количество занятых в товарном производстве людей действительно сокращается, или что экономически выгодно “половине населения” переходить в сферу услуг. Вовсе нет. Последний процесс – переход значительной части населения из материальной сферы производства в системы распределения, а попросту – перепродажи и уход в сферу услуг связан исключительно с экономическим гнетом крупных корпораций, вытесняющих трудящихся в эти сферы. Экономическая целесообразность тут есть, но она исключительно и только у крупных транснациональных образований. Такая система была рассмотрена Марксом еще 200 лет назад и носит она название – империализм. Империалистам выгодно уводить производства в страны, в которых стоимость рабочей силы минимальна и закрывать любые производства в остальных национальных государствах. Организовав товарные монополии, империалисты заставляют трудящихся в странах “третьего мира” производить товары, которые впоследствие поставляются во все национальные страны по цене ПЕРЕКУПЩИКОВ, которыми вынуждено становятся высвобожденные из процесса производства люди. Только то, что предприятия в различных странах специально закрывают буржуазные воротилы и делает видимость того, что сфера услуг и сфера распределения являются экономически выгодными. Выгодными по СПЕЦИАЛЬНО, ИСКУССТВЕННО, за счет монополизации рынка крупными империалистическими корпорациями. Т.о., видимый уход в сферу услуг и распределения – это промежуточный этап полной и тотальной монополизации рынка, свойственный империалистическим отношениям. Никакой новизны такая “постиндустриальная” модель не содержит. Всего только следствия монопольного владения рынком и временное спасение обывателей от гибели в результате ее внедрения.

Следующий тезис постиндустраилистов: Растет слой интеллектуальных работников – ученых, технократов, управленцев. Этот тезис содержит, как обычно для маргиналов-постмодернистов, путанную солянку из несвязанных терминов. 

Так, с тезисом, что растет число ученых, любой ученый не согласится: число занятых в научных учреждениях людей в мире сократилось почти втрое.

С тезисом, что растет число технократов спорить или соглашаться бесполезно, поскольку технократизм – это способ решения задач в сочетании с негативным отношением к представителям гуманитарных дисциплин. Ни к экономике, ни к технике, ни к моделям общества он отношения не имеет. И если что и говорит об общественных явлениях, так это УПАДОК гуманитарных и гуманистических дисциплин. Создание общественных условий для их деградации и отмирания.

А вот с ростом количества управленцев разного толка – не поспоришь. Но количество управленцев занятых в сфере услуг и распределения говорит вовсе не о расцвете управленческих дисциплин, а также об их деградации. В целом, данный набор понятий приведен адептами постиндустриализма для “красного словца”. Какой-либо смысл в этой посылке отсутствует.

Повышается уровень жизни, растет доступность образования и медицины

Вот великолепный пример, когда закамуфлированная ложь вскрывается простым воздействием времени. Дело в том, что панегирики постиндустриализму писались до начала т.н. “пандемии”, когда стало очевидно каждому, что хваленая импортная медицина в странах перечисленных ранее к постиндустриальному обществу показала едва ли не худшие в мире результаты. Количество жертв от т.н. “пандемии” в США, например, превысило число стран, где медицины, как всеобъемлющего комплекса, традиционно просто нет. Медицина, как стало очевидно, в этих странах НЕ ДОСТУПНА, а ее качество значительно уступает, например, медицине Кубы и Вьетнама. Уровень жизни в странах “постмодернистской” модели падает в настоящее время настолько, что в них не прекращаются голодные бунты, а даже самые утешающие прогнозы экономической ситуации показывают, что жить в этих странах, конечно еще можно, но только далеко не всем. 

Уровень образовательной системы в этих странах таков, что в ряде элитных школ, например, Великобритании, отказываются от местной и переходят на Советскую методики.

Усложнение социальной структуры: переход от классовой системы к профессиональной дифференциации.

Писавший этот тезис человек вовсе не представляет сути методологии классовой системы марксизма, являющейся не какой-то мантрой или заклинанием, а научной классификацией по наиболее значимым признакам. Т.е. фраза: “переход от классовой системы” равносильна утверждению об отказе от научного подхода к анализу общественных структур в принципе. Что касается т.н. “профессиональной дифференциации” – переходу к систем т.н. “компетенций”, то это означает отупление, рутинизацию, лишение любого творческого подхода с одновременно формальными методами оценки, доказавшими свою нестоятельность. Так что, “поэтическое воспевание” постиндустриализма у его адептов оказывается смешением этой ложной идеи с грязью, если конечно внимательно читать написанное ими.

Вообще говоря, желание увести сознание людей от классового противостояния в современном мире – это судорожные потуги буржуев оградить себя на время от неизбежного: от пролетарского гнева и крушения преступной капиталистической системы. Империализм, как последняя, завершающая стадия капитализма, помимо всего характерна тем, что усиленными темпами создает условия для своего же краха. Адепты постиндустриализма всячески пытаются услужить своим хозяевам – буржуям и прикрыть, сгладить, спрятать классовые противоречия, которые в империалистическую фазу обостряются и достигают невиданного напряжения. Поэтому и введена в состав признаков постиндустриализма эта фраза про “цветовую дифференциацию штанов” – профессиональную дифференциацию.

Меритократия – социальный статус зависит от способностей и заслуг человека, а не от его происхождения.

Еще один великолепный пример буржуазного словоблудия и ханжества. Меритократия, товарищи, – это такой способ правления, когда руководящие посты занимают наиболее достойные люди – так гласит эта установка. Естественно, “за кадром” остается самое важное: кто и как оценивает это “наибольшее достоинство”? Как вопрошал некогда известный литературный герой: “А судьи кто?”. Вообще говоря, меритократия в ее буржуазном виде существует с момента упразднения сословий. С этого момента критерием “успешности” является умение выбиться на вершину социального доминирования. При этом, стремление к эксплуататорскому доминированияю навязывается не только самим буржуям – классу эксплуататоров, но и пролетариату – эксплуатируемым буржуями людям. Одним из объяснений наличия социальной несправедливости является утверждение, что был бы ты лучшим – был бы на вершине социальной пирамиды эксплуатации. “Если ты такой умный, то почему бедный?!”. Т.е., никакой новизны меритократия не несет, а означает узаконенное ханжество и подмену справедливости совершенно анти человеческими законами, придуманными правящим классом – классом буржуев.

Ну и напоследок – тезис в пользу феминизма (ну куда же в буржуазном обществе без гендерного неравенства и борьбы с ним?):

Возрастает роль женщин в экономике и обществе – работа не требует физических усилий, так что мужчины теряют ведущую роль в производстве.

Создается впечатление, что писавший эту ахинею не имеет представления о действительном положении на производстве со времен его возникновения и по настоящее время. Можно подумать, что гендерное неравенство вызвано тем, что женщины не выполняют наиболее тяжелую и вредную работу, а вместо них это вынуждены делать мужчины. Все на самом деле с точностью наоборот! Искусственно принижая женщин в общественной, экономической и производственной сферах, буржуи умудряются, с одной стороны, отправлять представительниц прекрасного пола на самую тяжелую, грязную и вредную работу, на которую неохотно идут мужчины, а с другой – дифференцировать оплату труда отнюдь не в пользу женщин. Именно эта дифференциация в оплате и принижение в социуме роли женщин до людей второго сорта, обслуги “сильного пола” является сутью гендерного неравенства, а вовсе не разница в физической силе. Изменение общественных отношений на т.н. “постиндустриальные” никаким образом не устраняет причин неравенства женщин и мужчин: неравенство это вызвано искусственными, надуманными специально поддерживаемыми факторами и прежде всего – экономической выгодностью для буржуев платить за одинаковую работу разную цену. Не сломив капиталистических отношений гендерное неравенство не победить.

Как мы видим, если подвергнуть анализу все выдвигаемые апологетами постиндустриализма признаки, то получается, что они описывают обыкновенный империалистический капитализм. Тот самый империализм, который принес людям множество бед, от голода и нищеты до мировых войн, направленных на передел империалистами сфер своего влияния в мире. Все прекрасноречивые посулы адептов империализма оказываются на деле враньем, ложью, цель которой ввести в заблуждение, надеть “розовые очки” на “развесившего уши” обывателя и сбить накал классовой борьбы, не дав ему как следует разгореться. Но нам, товарищи, следует понимать, что никакого “капитализма с человеческим лицом” невозможно. Любой капитализм – это угнетение, нищета и смерть множества людей. Наша задача, товарищи, противопоставить этой гадине, как бы она себя не называла, хоть империализмом, хоть глобализмом, хоть постиндустриальной системой, всю мощь пролетарского единства. Пролетарии всех стран, соединяйтесь!



Visits: 747

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *