23 мая в Конго произошло мощное извержение вулкана Ньирагонго. Более сотни погибших, власти начали эвакуацию, просят помощи у других стран и гуманитарных организаций. Если активность вулкана усилится, без крова останутся тысячи людей.
В нашем сегменте соцсетей все хранят молчание, пишет колумнист украинского еженедельника «2000» Андрей Воронов. Ни одной аватарки в поддержку Конго в соцсетях, никакой эмпатии. Когда в Париже исламисты расстреляли людей в 2015-м, отношение было совсем иное. В это же время КГБ Беларуси арестовывает администратора оппозиционного телеграм-канала, предварительно сняв его с самолёта в Минске. В ответ — волна возмущения, призывы отказаться от белорусских товаров, тематические рамки на фотографии в Фейсбуке…
А ещё в эти дни в Колумбии идут настоящие уличные бои. Там массовые протесты против авторитарного президента Ивана Дуке переросли в беспорядки. Узурпатор бросил против манифестантов армию и полицию, и теперь улицы Боготы превратились в ландшафт для городской герильи. Но много ли сообщений о ситуации в Колумбии вы читали в последние недели? Много ли пользователей в социальных сетях выражали солидарность с народом Колумбии? Увы. Совсем обратная ситуация в нашем сообществе была, когда палестинцы наносили ракетные удары по израильским городам.
В чём же причина? Почему страдания одних вызывают у нас сопереживание и эмпатию, а новости о ещё более ужасных событиях на другом конце света читаются за обедом напрочь без эмоций? Почему борьба против нарушения прав в Европе вызывает восхищение, неподдельный интерес и чувство солидарности с условными «жёлтыми жилетами» или восставшими белорусами, а аналогичная борьба колумбийцев на улицах своей столицы не вызывает ровным счётом ничего? Задержание одного оппозиционера волнует всех. Гибель сотни конголезцев — никого. Это лицемерие?
Ответ прост. И да, и нет. Весь секрет кроется в дихотомии «свой-чужой», которая по-прежнему руководит нашими эмоциями и внутренним состоянием. Это даже не социальный расизм, как некоторые пытаются окрестить, а некая бессознательная ассоциация самих себя с Европой, Северной Америкой, развитым «старым» миром, удачи и трагедии которого переживаются как свои собственные.
Вспомните, как наши любители заокеанского республиканизма сопереживали белым англосаксам в противовес движению BLM. Это притом что в Штатах понятие «белый» носит не расово-биологический, а социокультурный и классовый характер и означает протестанта англосаксонского происхождения (именуется аббревиатурой WASP-WhiteAnglo-SaxonProtestant) с высоким доходом, престижной офисной работой, соцпакетом, домом, автомобилем и отпусками за границей. Короче, «белый» там тождественно «благополучный», «успешный», «состоятельный».
А теперь сравните доходы и возможности большинства тех, кто яро топил против BLM, и подумайте, точно ли они «белые» наравне с англосаксонскими протестантами. Думаю, нашим следовало бы по другую сторону баррикад сопереживать.
То же самое с парижскими терактами в «Батаклане». У среднего жителя постсоветского пространства трагедия парижан вызывает куда больше сочувствия, чем убийство исламистами нескольких сотен мирных людей в Судане, например. Гибель сотен итальянцев от COVID-19 внушала ужас, а смерть тысяч китайцев из Уханя порождала сентенцию «сами виноваты, опять что-то нахимичили там у себя».
А все потому, что постсоветский человек подсознательно ассоциирует себя с Европой. Потому что Дюма, Жюль Верн, Джо Дассен и Ален Делон — это условно близко, а Судан, Ухань или Конго — далеко. Волнения и политические кризисы в России или Беларуси рассматриваются как свои, потому что и РФ, и Беларусь, и даже воюющий с Арменией Азербайджан — это стопроцентно наш контекст. А Колумбия или Чили — не наш. Слишком далёкие, чужие и непонятные те латиноамериканцы. Мы разве что кофе их пьём по утрам.
В этих строках нет оправдания данного психологического феномена, как нет и его осуждения. Это наша реальность. Разделение по водоразделу «свои-чужие» ещё долго будет управлять человеческими эмоциями, чувствами, поведением и системой координат.
Избирательное сострадание со стороны значительной части общества во многом является следствием ведения «глобализмом» масштабной информационной войны, призванной перестроить сознание общества, привить ему двойную мораль с целью легитимации преступных действий международного капитала. По замыслу пропагандистов последнего, все, кто не имеет отношения к данной прослойке, да и большинство жителей Земного шара в целом, якобы являются «ненужными» и даже «опасными». При этом империалисты объявляются некой «священной коровой». Поэтому беды, обрушивающиеся на голову тех, на кого мировая олигархия положила глаз, воспринимаются адептами «демократии по американски» едва ли не как закономерное и даже справедливое явление. При этом моментально раздувается психоз тогда, когда хотя бы в минимальной степени затрагиваются интересы тех, кто в различной степени помогает «новому мировому порядку» достичь хищных замыслов. Например, сколько было шума по поводу задержания белорусскими органами государственной безопасности террориста и бандеровца Романа Протасевича. При этом о жертвах агрессии марионеточного украинского фашистского режима против народов Донецкой и Луганской республик не вспоминают. Даже в Международный день детей жертв агрессии значительная часть обозревателей и «правозащитников» молчала в трубочку. Как будто геноцид народов Новороссии является позитивной новостью! Для «глобалистов» и для их цепных псов это плюс, но никак не для народов насильственно расчленённого СССР и не для всех прогрессивных и вменяемых людей в мире. Ни в коем случае нельзя допускать продолжения истребления бандеровской хунтой Донбасса. В России только КПРФ оказывает реальное содействие детям ДНР и ЛНР, помогая им адаптироваться к жизни, а также отправляя гуманитарные конвои в Новороссию. Однако если бы подобное предпринимала государственная власть, плюс в случае признания независимости республик Донбасса удалось бы защитить Русский мир от «глобалистской» агрессии. Но подход к столь значимому делу изменится только в случае кардинальной смены власти и системы, при лишении любой из форм власти буржуазии, стравливающей между собой представителей одного класса под всевозможными вымышленными предлогами и атомизирующими, раздробляющими общество в целях недопущения сплоченной борьбы с единственным всеобщим злом: буржуазным игом.
