Рассуждение о том, почему фашизм является экстремальным выходом для буржуазных стран

Рассуждение о том, почему фашизм является экстремальным выходом для буржуазных стран

В своей статье «Рассуждение о том, могут ли буржуазные страны бороться с фашизмом», доступной здесь и здесь я приводил определения такого явления, как фашизм, показал неразрывную связь капиталистических демократических отношений и фашизма, показал, почему капиталистические страны не могут бороться с такой разновидностью капитализма, как фашизм. Однако ряд товарищей выразили предположение, что фашизм появляется только в результате реакции на усиление рабочего движения.

Об антикоммунистических свойствах фашизма говорил и товарищ Димитров на VII Конгрессе Коминтерна. Является ли переход к наиболее реакционной террористической диктатуре наиболее реакционных и наиболее шовинистических кругов финансового капитала — фашизму, непременно результатом реакции капитала на усиление коммунистических движений? Постараемся разобраться с этим вопросом в данной статье.

Фашистский режим, как это следует из его определения, является таким буржуазным режимом, при котором осуществляется тирания со стороны наиболее богатой части класса буржуев. То есть, тех капиталистов, капиталы которых достигли своего предела роста в рамках национального государства. Но, одновременно с достижением границ роста капитала в рамках национального государства, задержка роста капитала порождает экономический кризис в таком государстве. Экспорт капитала в другие страны при этом может не успевать за потребностями капитала в росте. Это обусловлено тем, что возрастание капитала в стране ограничивается объективными возможностями, пределом эксплуатации, выше которого невозможно самовоспроизводство рабочей силы, с одной стороны и империалистической конкуренцией — с другой.

То есть, государство подошедшее к некому критическому уровню, выше которого рост капитала в рамках национальных границ становится невозможен, одновременно характеризуется крайне высоким уровнем эксплуатации трудящихся.

Таким образом, капитал подошедший к пределу своего роста в национальном государстве, во-первых стремится к усилению внешней экспансии — более интенсивному выходу за границы национального государства, что непременно приводит к необходимости усиления конкурентной борьбы с капиталистами иных стран. Причем эта интенсификация конкуренции вынуждает капиталистов вести ее не экономическими средствами — военным путем.

А во-вторых, одновременно с милитаризацией необходимой для проведения быстрой экспансии в другие страны, происходит утяжеление, закабаление, ухудшение условий жизни у трудящихся в стране с предфашистской ситуацией.

Усиление эксплуатации, естественно, приводит к росту протестных движений и протестных настроений среди самых широких масс. Это протестное движение тем более эффективно, чем крепче в стране коммунистические движения, поскольку только коммунистические движения направлены на кардинальное изменение ситуации для угнетенного класса. Естественно, коммунисты, тем самым, являются единственными реальными врагами для наиболее крупной буржуазии, которая повинуясь воле капитала, начинает самое интенсивное противодействие им.

То есть, не верным в утверждении, что фашистские режимы характеризуются наиболее оголтелым антикоммунизмом является не следствие: действительно фашистская тирания проявляется в том числе и в самом оголтелом антикоммунизме, а то, что антикоммунизм является обязательным следствием из фашизма. Да, фашизму свойственен оголтелый антикоммунизм, но он проистекает из общих причин, заставляющих капиталистов отказываться от буржуазной формы диктатуры и переходить к наиболее шовинистическим и террористическим видам тирании и одновременно коммунистов активнее сопротивляться ухудшающимся условиям (тем же, что порождают и фашизм) .

Фашистские режимы могут какое-то время и не иметь проявлений, связанных с непосредственно антикоммунизмом. Это происходит в тех странах, где коммунистическое движение не имеет революционного, по настоящему коммунистического, а значит крайне опасного для буржуев, направления. Также, это возможно в странах, где коммунистическое движение находится в зачаточных, невнятных, неорганизованных формах. Либо напротив, где фашистские парии еще слабы и вынужденно мимикрируют под «красных». В таком случае, переход к фашисткой тирании возможен даже, под условно красными флагами.

Более того, антикоммунистическая риторика вполне может быть свойственна и не фашистским режимам. Поэтому, определяющим качеством фашизма является вовсе не она, а те причины, по которым происходит отказ от буржуазной демократической диктатуры и переход к фашизму.

Причиной отказа от демократической диктатуры являются некоторые свойства этой диктатуры, делающей ее крайне неэффективной, тормозящей, не нужной для капитала в стране, в которой разразился кризис роста капитала.

В действительности, буржуазная демократия нужна для осуществления наиболее комфортного, мирного, существования буржуазных отношений в стране. Осуществляя диктатуру буржуазии по принципу соревнования в величине капитала, буржуазная демократическая диктатура — буржуазная демократия, создает наиболее приемлемые условия для капитала только тогда, когда возможно сравнение величин капиталов у буржуев. В этом случае, капиталистическое распределение «по капиталу» происходит в рамках повседневных рутинных отношений.

Тут следует понимать, что установление относительной величины капитала не имеет ничего общего со списками Форбс. с какими-либо экономическими рейтингами и т.п.. Установление такой величины — это умение заинтересовать, привлечь на свою сторону максимально большое число электоральной публики, которая обеспечивает поддержку того или иного решения, но в первую очередь, под установлением относительных величин капитала понимается умение максимально заинтересовать в нужном для того или иного капитала решении административный государственный аппарат, ведь именно он в национальном государстве выполняет функцию регулятора, арбитра и исполнителя закона.

Нужно не забывать, что в капиталистическом мире вовсе не капиталист управляет капиталом, а капитал диктует свою волю капиталисту. Более подробно этот вопрос разобран здесь или здесь.

Да и возможность изменять сам закон — волю правящего класса обязательную к исполнению, является исключительным правом государственных законотворческих органов. Все это необходимо для обеспечения роста капитала в период относительного экономического спокойствия.

Буржуазная демократическая диктатура является удобным, хотя и затратным, инструментом для присоединения капиталом иных капиталов и наиболее удобной формой власти для стабильного удержания уже захваченного. То есть, буржуазная демократическая диктатура является наиболее комфортной формой в тех случаях, когда от капитала не требуется быстрой реакции на происходящие изменения.

Иное дело, когда установить отношение величин капитала затруднительно, или попросту на это нет времени. Тогда затраты на создания условий для таких измерений превышают некий известный предел, а их своевременность становится сомнительной. Такое возможно в условиях быстро меняющихся обстоятельств экономического, даже скорее — полит-экономического характера. К таким условиям, например, приходит буржуазное государство в те периоды, когда в нем развивается кризис и предшествующая кризису турбулентная экономическая ситуация. Причем то, насколько набрали силу кризисные явления, пропорционально изменяет и затратность использования, а значит и уровень необходимости, буржуазных демократических институтов.

Тогда возникает ситуация, когда для капитала становится выгодным отказаться от лишних посредников в лице отделенных от него государственных структур, влиться непосредственно в государственные структуры и вывести на второй план медленные буржуазные демократические институты, либо вовсе отказаться от них.

Но осуществить такое слияние может не каждый капитал, а лишь наиболее сильный, наиболее агрессивный, наиболее самодостаточный. Таким капиталом является симбиот из промышленного и банковского капитала слитых воедино — финансовый капитал. Представители финансового капитала внедряются в государственные структуры, оставаясь при этом лицами управляющими своей частью финансового капитала.

В результате такого слияния они получают возможность оперативно принимать любые решения в интересах своего капитала и одновременно обеспечивать защиту своего капитала от посягательств других буржуев всею мощью государственной машины.

Важным моментом в данном случае является статичное закрепление главенствующего положения «успешных» – встроенных в систему, капиталов и одновременное частичное или полное угнетение всех остальных капиталов не вошедших в «обойму». Одновременно с таким положением вещей практически ликвидируются любые рыночные механизмы экономической регуляции при сохранении капиталистической товарности. Такое положение вещей в краткосрочной перспективе позволяет осуществлять мощные и даже прорывные действия, но в долгосрочной перспективе приводит к разбалансировке всей экономической системы страны и усугублению экономического кризиса в ответ на который были приняты столь радикальные меры.

Нужно учитывать и тот момент, что при описанной схеме симбиоза, целью ведения любых операций в государстве остается максимальная прибыль, максимальный рост финансового капитала, а выгода или даже насущная потребность самого государства, интересы капитала которого попросту становится некому представлять, равно как и любые потребности трудящихся даже не рассматриваются, как побочные, не говоря уже про главные задачи.

Получившаяся в результате абсолютная монополия корпораций финансового капитала слитого с государственными институтами, а точнее — государственные институты находящиеся в прямой и полной зависимости, прямом и полном подчинении от финансового капитала, является не только экономической, но и политической и силовой. Корпорации получают абсолютную и ни кем не оспариваемую власть над всем населением такого государства. Эту мысль прекрасно в своем докладе выразил Димитров:

«Фашизм — это не надклассовая власть и не власть мелкой буржуазии или люмпен-пролетариата над финансовым капиталом. Фашизм — это власть самого финансового капитала.»

Но при этом, соблюдение каких-угодно интересов такого населения ведет к недополучению корпорациями прибыли, а значит — к замедлению роста их капитала. В этой ситуации гораздо дешевле, чем делиться частью прибыли с трудящимися, является силовое подавление любого протестного движения, любого несогласия, любого проявления недостаточной лояльности к установившемуся режиму.

Не смешивая свой капитал с государственным, они имеют возможность использовать все механизмы исключительной власти государства и при этом, не нести самим никакие расходы, перекладывая все затратные статьи на государственный бюджет. Естественно, требуемое более интенсивное наполнение бюджета усиливает гнет всех трудящихся — единственной силы, которая может создавая добавленную стоимость наполнять бюджет.

Возникает парадоксальная ситуация, когда, чем более успешными являются отдельные частные корпорации слившиеся с государственным аппаратом, тем более нищает население, к тому же вынуждаемое самостоятельно финансировать силовые структуры, действия которых направлены против самих трудящихся.

Мелкая и средняя буржуазия в такой стране находится в немного более лучшем положении, чем основная масса населения в силу того, что до определенного времени их ниши остаются нетронутыми со стороны финансового капитала, поскольку не содержат интересного для такого капитала объема. Но по прошествии некоторого времени, на фоне всеобщего обнищания и разбалансировки экономики страны в целом, положение мелкого и среднего бизнеса становится значительно худшим, чем было до прихода фашисткой тирании.

Постепенно экономическая и политическая ситуация в стране находящейся в состоянии фашистской тирании может привести либо к распаду самой страны, либо к тому, что на такую страну произойдет успешная экспансия со стороны соседей, либо для выхода из следующего за бурным ростом капитала экономического тупика, окажется выгодным вновь вернуться к буржуазной демократической диктатуре.

Таким образом, мы видим, что для буржуазии, за исключением считанных единиц из т. н. «олигархата», представляющих финансовый капитал, является экстремальной ситуация, когда на смену буржуазной демократической диктатуре приходит фашистская тирания. Наступление такой тирании является следствием объективных законов развития общества, а вовсе не следствием чьей-то злой воли отрешенной от реальности. Любое государство с капиталистическим строем имеет тенденцию скатываться в фашизм во время экономических потрясений. Поэтому, разделять капиталистические страны на фашистские и не фашистские можно только весьма условно и на вполне конкретном промежутке времени: не фашистские сейчас кап. страны, вполне, с большой долей вероятности могут стать фашистскими в следующее время и наоборот: фашистские сейчас страны имеют тенденцию к тому, что со временем их режим изменится на буржуазную демократическую диктатуру.

Знать такие тонкости важно хотя бы потому, чтоб не попадаться на оппортунистическую удочку вида: «поддержим кап. страну Икс, поскольку в ней нет фашизма, а она борется с фашисткой страной Игрек». Тут не достоверно все: и то, что некая кап. страна, якобы, борется с фашизмом (об этом я писал более подробно в статье «Рассуждение о том, могут ли буржуазные страны бороться с фашизмом», доступной здесь и здесь), и то, что в стране Икс — действительно фашизм, а в стране Игрек его нет (есть или нет — это не навсегда. Нужно смотреть на тенденции), и то, что страна Икс вообще борется со страной Игрек (тут важно понимать, что империалистические войны — это войны капиталов, а не стран и не их режимов).

Для того, чтобы лучше понимать действительное, а не навязываемое классовым врагом положение вещей, следует нам, товарищи, объединяться в кружки, просвещаться, учиться мыслить диалектически и не полагаться ни в коем случаев на буржуазные «авторитеты», какие бы высокие должности они ни занимали.

Канделаки Сергей

Источник.

Просмотров: 271