О настроениях трудящихся

О настроениях трудящихся

О настроениях трудящихся

1.. Аусвайс

Есть, в общем, две причины, по которым трудящиеся одевают намордник. Одна из них уважительная. Это когда человек загрипповал и не хочет чихать на окружающих. Или когда человек свихнулся на почве фашистской пропаганды и страха перед «невидимой смертью». В обоих случаях такого человека жаль, он нуждается в лечении.

Вторая причина — политэкономическая. Это когда трудящиеся надевают намордник, чтобы пустили на работу, в магазин, учреждение и т.д. Или когда боятся штрафа и жандармов. Или когда боятся, что из-за намордника лишат работы, т.е. средств к жизни. Здесь намордник служит аусвайсом или пропуском, вроде тех, что выдавали гитлеровцы на оккупированных территориях СССР. В Киеве, например, с зимы 1941 г. для местных жителей ввели такие аусвайсы в виде бумажного пропуска-удостоверения. Без него нельзя было получить карточки на хлеб и маргарин. Нельзя было устроиться на работу. Нельзя было заходить в учреждения. Нельзя было ходить по улицам, т.к. любой патруль мог остановить и отдать в гестапо. Как видите, разница между старым и новым фашистским аусвайсом только по форме: старый был бумажным, чтобы носить за пазухой; новый сделали из фильтроткани Петрянова и его нужно носить на башке.

На подходе ещё один фашистский аусвайс — в виде сертификата о «прививке от коронавируса». Чтобы сделать всех трудящихся хронически больными и зависимыми от властей, фашисты будут требовать этот сертификат везде, от прогулки по улице до устройства на работу.

По отношению к наморднику трудящиеся разделились на три основные группы. Эти группы, совпали, в общем, с известным разделением рабов на три типа. Первый тип — это когда раб понимает, что он раб, и ненавидит свои кандалы, борется за свободу и лучшую жизнь, побуждает на это товарищей. Такие рабы рано или поздно победят, свергнут хозяев и установят социализм. Это малая, но лучшая часть рабов. За ними будущее.

Второй тип — ни то, ни сё. Ни рыба, ни мясо. Ни богу свечка, ни чёрту кочерга. Такой раб не понимает, что он раб, живёт, как живётся, идёт, куда несёт течение. Этот тип — большинство наших рабочих и других трудящихся. Это большинство разделяется на слои, когда лучшие из «болота» идут в рабы первого типа, а худшие идут в прислужники фашизма. А главная масса выжидает, куда понесёт обстановка.

Это большинство легкомысленно относится к лишению прав и свобод, хотя свобода нужна нам, как воздух, как хлеб. Она дороже хлеба. Это большинство готово терпеть фашизм до последней черты, отдавая шаг за шагом все свободы, все завоевания рабочей борьбы и демократии. Оно выйдет на улицы только тогда, когда дома будет пусто, когда голод детей заставит выйти и взять в руки камни и палки.

Этот тип пока что забит, политически тёмен, беспомощен. Но жизнь постоянно учит его — через рост цен, беззакония и произвол власти, запреты на привычные дела, навязанные неудобства, нестыковки действительности и пропаганды, ущемления на работе. Раб не видит фашизма. Но фашизм ― всюду и ежедневно ― показывает рабу, что его неправильная и тяжёлая жизнь становится невыносимой. И раб вынужден защищаться, как может. Он нутром своим понял, что всякие фашистские законы и указы можно выполнять двояко. Можно на совесть, с пристрастием. Но это против себя. Непонятно почему, но против себя. А можно для видимости, чтобы только не цеплялась власть. Пока неясно в политическом смысле, но так человеку гораздо лучше. Поэтому свой голубой аусвайс большинство носит на подбородке, чтобы в случае чего тут же натянуть на рот и нос. Намордник носят не для защиты от «страшного вируса», а как пропуск и как внешний признак лояльности к властям.

Дай завтра команду, что намордники-аусвайсы больше не нужны, за одну-две недели большинство трудящихся их скинут с облегчением, как дурной и постылый груз, выкинут, как камень из ботинка.

Часть трудящихся, у кого есть машины, вывешивает намордник на зеркало заднего вида. Зачем? Худшего места хранения намордника трудно придумать, вся пыль и грязь собирается на него. Намордник на зеркале мешает обзору через лобовое стекло. Но тут нет мотивов гигиены или безопасности движения. Это знамя рабства.

Для чего человек выбрасывает флаг, поднимает лозунг, транспарант, вешает на обозрение плакат? Чтобы показать всем, что у него есть такие-то и такие-то политические взгляды, позиция, убеждения, намерения. Намордник на зеркале заднего вида — это флаг и транспарант, который говорит власти: не трогайте меня, я покорный, я ничего не замышляю и готов выполнять ваши приказы и дальше. Но это и маскировка пополам с издёвкой над властью Намордник на зеркале — это значит: мне ваши порядки не нравятся, и я показываю, как могу, их бред и абсурдность. Но я пока терплю и поэтому не хочу, чтобы меня лишний раз трогали.

В 1979 г. в Манчестере произошло событие, которое очень хорошо показывает нынешнее состояние рабов второго типа. Там на глазах толпы из 35–40 человек трое хулиганов избивали прохожего. Никто не вмешивался, стояли смотрели, пока, наконец, кто-то не вызвал полицию. Хулиганов арестовали, избитого отвезли в больницу, а толпу свидетелей пригласили в участок для снятия показаний. Происшествие заинтересовало психологов из местного университета. Они с разрешения полиции провели эксперимент. Каждому свидетелю из толпы был задан один и тот же вопрос: почему вы не вмешались и не спасли человека от хулиганов? Ведь вас было почти 40 человек.

И 95 % опрошенных ответили одно и то же: а что я мог сделать один против троих хулиганов? Психологи не поленились и выяснили социальное положение людей из толпы. И оказалось, что 90 % толпы — обыкновенные трудящиеся, простые рядовые люди: рабочие, мелкие служащие, трудовая интеллигенция, студенты, мелкая и мельчайшая торговая буржуазия.

Вышло так, что, стоя в толпе равных себе по классовому положению, среди людей, имеющих одинаковые главные интересы, среди братьев по классу, каждый отдельный рабочий и трудящийся считал себя одиноким, каждый был только за себя, не видел вокруг себя тех, кто может поддержать и помочь. Это означало, что была толпа, но не было даже стихийной, минутной организации.

Свидетелей избиения спросили: неужели 40 человек не могли бы справиться с тремя хулиганами? Свидетели отвечали, что, наверное, могли бы. Но каждый добавлял, что если бы он пошёл на защиту человека, то с троими бы не справился. Люди один за другим признали со стыдом, что трое организованных хулиганов оказались сильнее неорганизованной толпы из 40 человек.

Примерно такую физиономию имеет нынешний рабочий класс и остальные трудящиеся массы. Численность (десятки и сотни миллионов!) и сила их огромны. Но 100 тысяч хорошо организованных фашистов держат всю эту массу в кулаке. Это закон: 10 организованных сильнее 100 разобщённых.

Вредной и массовой чертой наших трудящихся является попугайство. Это когда человек берётся судить общественные события не потому, что сам разобрался в них по существу, а потому, что так сказал телевизор. Но тут дело поправимое. Когда такому человеку задают наводящие вопросы, а затем разъясняют его заблуждения, он изумляется, но слушает и запоминает. Доверия к марксизму у него ещё нет, слишком «шокирующие вещи» ему говорят. Но через какое то время, убедившись на собственном опыте, он приходит к тому, что эти «шокирующие вещи» есть правда.

Наконец, третий тип раба — это раб, который знает, что он раб, но защищает свои кандалы и своих хозяев с пеной у рта. Люди этого типа шли служить в полицаи во время войны. Эти люди сегодня пишут доносы на рабочих, которые разоблачают вирусный фашизм. Эти люди кидаются на наших товарищей, когда те обличают планы российского империализма. Люди этого типа считают «своим» буржуазно-фашистское отечество, а интересы олигархии — своими интересами. Они часто рассуждают, например, о строительстве газопровода «Северный поток» или насчёт войны в Донбассе. И говорят, что «мы всё равно построим этот газопровод, чтобы вытеснить американцев из Европы» Или так: «наш враг ― Америка и Украина», «мы всё равно возьмём Киев».

А кто это «мы»? Ведь ты простой трудящийся человек. Какая тебе польза и доход от «Северного потока»? Каким образом этот газопровод и его возможные плоды сделают жизнь твоей семьи зажиточнее и культурнее? Кто именно в Америке и на Украине твой враг? Ведь народ Америки и Украины ― это не кирпич, он состоит из классов, слоёв и прослоек. Там есть буржуазия, рабочий класс, трудящиеся и т.д. Кто именно твой враг, если 90 % народа Америки и Украины ― это рабочие и простой трудовой народ, такие же люди, как ты? Выходит, твои враги ― это украинские рабочие? И зачем тебе брать Киев?

Что отвечает раб третьего типа? Чаще всего так: «а ты что, против России?». Или честнее и короче: «я сейчас полицию вызову, она тебе ответит». Он носит намордник принципиально, не потому, что боится «коробкавиндовса», а по политическому убеждению. Ленин называл таких хамами. Сегодня есть фашисты, а есть их добровольные помощники. И эти последние намного хуже первых.

Но всё-таки большая часть рабов третьего типа ― это что-то вроде одураченного крестьянина-середняка, который попёрся за белыми. Горько и тяжело заплатил этот середняк за доверие к врагам своего народа. Или вроде гитлеровских рядовых штурмовиков, которые громили рабочих, а оказалось, что громили сами себя.

Что празднуют?

2. Что празднуют?

В отношении к Первомаю наметился прогресс. С ним или вовсе не поздравляют, или поздравляют как-то стыдливо и с опаской. Или здраво замечают, что этот праздник имел смысл при советской власти, а сейчас его нужно отмечать нелегально. Это уже шаг вперёд, но при одном условии: если наши рабочие понимают, что такое праздник.

Когда в конце апреля наши люди поздравляли друг друга «с наступающими», мы спрашивали, с чем именно поздравляют? Нам отвечали: «с майскими, с Пасхой». А что это за праздник Пасха? «Ну, его всегда отмечали, традиция такая». Нет, в чём суть этого праздника? «Христос воскрес».

Хорошо, но как это обстоятельство сделало или делает твою жизнь лучше, богаче, свободнее и культурнее? «Никак, просто праздник». Так если никак, тогда что празднуете? «Пасху».

Праздник ― это когда люди радуются тому обстоятельству или событию, которое сделало или делает их жизнь лучше. Каким образом улучшает жизнь рабов религиозный дурман? Такой оборот ставит многих наших людей в недоумение. Они над этой стороной дела не задумывались. Но задумались, и кое-кто честно сказал, что никак этот дурман и традиция жизнь не улучшают. Глушит тоску и даёт повод выпить и закусить ― вот это есть. Также неплохо, что простые люди хоть в такой способ собираются вместе и могут увидеть друг друга и поговорить.

Мы пошли дальше и задали второй вопрос. Вот вы поздравляете друг друга с Пасхой. И при этом вы согласились с тем, что праздник и настоящая радость у простых людей бывает от того, что их материальная жизнь улучшается. Но тогда почему вы не поздравляли друг друга с 7 Ноября, Днём Великого Октября? Ведь это самый главный праздник в жизни всех рабочих и трудящихся. Главнее этого события в истории не было, поскольку оно вырвало из рабства, нищеты и убожества сотни миллионов простых людей, радикально улучшило их материальную и культурную жизнь. С Пасхой, которая укрепляет ваше рабство и нищету, вы друг друга поздравляете. А с Революцией, которая разбила рабство и нищету, ― нет. Где логика?

Логика оказалась в том, о чём сказал рабочий, который упомянул о тоске и поводе выпить-закусить. В своей беспросветной жизни рабы нуждаются в отдушине, в дурмане, в обезболивающем средстве, которое даёт на короткое время иллюзию благополучия. Большинству наших трудящихся религиозные верования и библейские догмы до лампочки. Дело именно в ритуале и удобном поводе забыться. А для чего забыться? А для того, чтобы ещё раз спрятаться от требований жизни, т.е. от классовой борьбы. Чтобы взять ещё раз паузу в надежде на то, что за это время жизнь наладится как-то сама собой.

Но Пасха и т.п. «праздники» ― это гнилой и вредный ритуал. Это внешняя форма, но она указывает на то, что сознание (существо) многих наших рабочих искалечено капитализмом. Религиозные «дни» ― это чужие праздники, торжество угнетателей и фашистов. Когда рабочие «празднуют» Пасху, они вольно или невольно топят в духовной сивухе свой человеческий образ и свои требования на жизнь, достойную человека. Они топят в сивухе (обрядовой или спиртной, неважно) своё бессилие и отчаяние изменить действительную жизнь к лучшему.

Хотя нынешняя пасхальная религиозность трудящихся ― внешняя, напускная, она хорошо показывает социальную придавленность и одураченность масс. В массах живёт уверенность в своей полной беспомощности перед слепыми силами капитализма, страх перед ними. В этом корень сегодняшней обрядной религиозности. Капитализм и его пёс, фашизм, ежедневно и ежечасно причиняют рабочим в тысячи раз больше ужасных страданий и мучений, чем все стихийные бедствия природы. Боги, предрассудки и суеверия ― всё это дети одного отца, страха наёмных рабов и мелких хозяйчиков перед слепой силой капитала. Эта сила слепа, т.к. не может быть предусмотрена массами народа. Эта сила на каждом шагу жизни трудящихся грозит принести им «внезапное», «неожиданное», «случайное» разорение, гибель, голод, лишение работы, превращение в нищего, в проститутку и т.д. Здесь корень современных пасхальных и всех прочих «праздников», с которыми простые люди поздравляют друг друга. Здесь, в балаганных ритуалах с крестами, попами, яйцами и свечками, трудящиеся ищут надежду, что, может быть, боженька действительно есть на свете, и что он «упасёт» их от слепой силы капитала и государства.

Но обилие водки после «разговения» точно показывает, что рабочие всё-таки не верят, что боженька наладит их жизнь. И рабочие, что пришли к такому выводу самым извращённым путём, правы. Наладить жизнь может только классовая борьба с буржуазией и пролетарская революция. И если наши трудящиеся идут сегодня к этому убеждению окольными путями, через «отрицание» Первомая и через деланную радость, что «христос воскрес», ― что же, диалектика истории знала и не такие кульбиты. Важен результат. И нужный массам результат будет.

Егор Глумов      

Источник.

Просмотров: 301