Слово о первомартовцах

Автор: | 2021-03-16
Слово о первомартовцах

Слово о первомартовцах

Слово о первомартовцах

Капитан Очевидность

Публикуемая статья о героях-первомартовцах весьма своевременна в нынешних условиях, когда буржуазия пытается предать забвению историю революционной России и представить русскую историю до 1917 г., как историю царей, помещиков и генералов.

Однако, автор, совершенно правильно осуждая возвеличивание казненного революционерами самодержца, допускает некоторые неудачные высказыванию и сравнения.

Сравнение Александра II c Горбачевым совершенно неуместно. Александр не предавал свой класс, в отличие от Горбачева, а проводил реформы именно в его интересах, в интересах класса помещиков, стараясь сделать неизбежный переход от феодализма к буржуазному строю для них максимально комфортным и безболезненным.

Также надо сказать, что данный император был помещичьем царем, врагом трудящихся, но разрушителем страны, подобным Горбачеву, он тоже не был.

Опять же, реформы Александра II при всей своей ограниченности были все-таки прогрессивные, означавшие переход России от феодализма к капитализму, т.е. движение вперед, в отличие от контрреволюционных реформ времен горбачевщины.

Другая неудачная фраза:

“Видимо, злая ирония заключалась в том, что цареубийцы представляли собой весь срез российского общества, ненавидевшего этого экспериментатора над страной, – от аристократа до крестьянина, от русского студента до польского шляхтича.”

Она может быть понята в том смысле, что народовольцы, казнившие царя – это вроде как объединение левых и правых – и тех, кто был недоволен, что крестьян освободили без земли, и тех, кому не нравилось, что вообще освободили. Что-то вроде гипотетического блока современных российских левых с праволиберальной оппозицией, который предлагают некоторые умники.

Конечно же, аристократы и шляхтичи сред народовольцев были только те, которые отреклись от своего класса и перешли на позицию трудового народа, и ненавидели они царя вовсе на за “эксперименты над страной”, а скорее на за отсутствие этих экспериментов, т.е. за то, что все реформы проводились так, чтобы как можно меньше задеть интересы помещиков. Точно также перешли на позицию прогрессивного класса – пролетариата – такие небезызвестные выходцы из привилегированных классов, как капиталист Энгельс и дворянин Ленин.

С учетом этих замечаний статья будет полезна для всех, интересующихся историей России – страны, еще до 1917 года давшей миру «великие образцы борьбы за свободу и за социализм, а не только великие погромы, ряды виселиц, застенки, великие голодовки и великое раболепство перед попами, царями, помещиками и капиталистами». (В.И. Ленин. О национальной гордости великороссов)

 

Сто сорок лет назад произошли оставившие глубокую память события: казнь 1 марта 1881 года народовольцами императора Александра II, суд над самими первомартовцами и расправа над ними. И в эти дни всё также падает с деревьев и крыш капель, оплакивая мучеников за освобождение народа.

В последние десятилетия имена народовольцев преданы забвению. А если их и вспоминают, то неизменно как террористов, покусившихся-де на священную особу очередного помазанника из романовской семейки. А надо бы быть последовательными и вспомнить для начала Екатерину, отдавшую в руки убийц своего законного мужа – императора Петра III. Террористкой её не величали, а наоборот, назвали Великой. Александр I, с ведома которого готовилось и осуществлялось убийство Павла I, тоже вошёл в историю не как отцеубийца-террорист, а как Благословенный.

Сами народовольцы отнюдь не были оголтелыми сторонниками террора. Наоборот, Николай Кибальчич, вспоминая хождение в народ, утверждал, что русское демократическое движение изначально носило характер мирный. Во главу угла ставилось просветительство, социальные проекты. Однако власть царя-«либерала» ответила на создание изб-читален и студенческих артелей «системой беспощадного преследования пропагандистов», что привело к гибели тысяч борцов за свободу, сосланных и засаженных в тюрьмы. Невозможность легального протеста в казарменно-полицейской романовской империи неизбежно привела к радикализации настроений и вооруженной борьбе против тирании.

Террор множил страдания, но не приводил к радикальному изменению ситуации в стране. Именно это поняли Ленин и большевики. На II съезде РСДРП Владимиром Ильичем была подготовлена резолюция: «Съезд решительно отвергает террор, т.е. систему единичных политических убийств, как способ политической борьбы». Только диктатура революционного народа, а не действия одиночек, могла привести к уничтожению ненавистного самодержавия. Ленин, восхищаясь героизмом и самопожертвованием первомартовцев, дает критическую оценку их делу: «Они проявили величайшее самопожертвование и своим героическим террористическим методом борьбы вызвали удивление всего мира. Несомненно, эти жертвы пали не напрасно, несомненно, они способствовали – прямо или косвенно – последующему революционному воспитанию русского народа. Но своей непосредственной цели, пробуждения народной революции, они не достигли и не могли достигнуть». Хотя бы потому, что за дело взялась лишь узкая группа революционно настроенных интеллигентов и примыкавших иногда к ним рабочих, рассчитывавшая на поддержку мифических «коммунистических инстинктов мужика». А на практике было лишь цареубийство, участники которого наивно полагали, что «народ готов для социализма и что простым захватом власти можно будет совершить не политическую только, а и социальную революцию».

Второй способ дискредитации первомартовцев проявился теперь в ханжеском перерывании постелей и поиске грязного белья. Мол, были народовольцы такими и сякими, да и что с них возьмешь – безбожники. Первомартовцы были разными. Аристократка по происхождению Софья Перовская, дочь столичного губернатора, порвавшая со своей средой во имя служения народу. Причем служения в прямом смысле слова – она работала санитаркой в симферопольской больнице, ухаживая за тяжелобольными. Андрей Желябов, сын крепостного крестьянина, прошедший путь от студенческого лидера до революционера-террориста. О роде своей деятельности он говорил: «Служил я делу освобождения народа. Это моё единственное занятие, которому я много лет служу всем своим существом». Сын священника Николай Кибальчич, талантливый изобретатель, автор оригинального проекта пилотируемого космического аппарата. Сын польского дворянина Игнатий Гриневицкий, бросивший бомбу под ноги себе и царю. О них вспоминают как о людях предельно честных и чистых.

Другое дело, искусственное возвеличивание казненного самодержца. Еще бы, царь-освободитель, царь-либерал. В честь него теперь чеканят награды. Как метко шутят в народе: освободитель крестьян от земли, а России от Аляски. Очередной псевдореформатор, вроде Горбачева. Горбачёвскую перестройку сравнивали с самолетом, который куда-то взлетел, а где ему предстоит сесть, никому неведомо. Так и реформы Александра II, непродуманные и половинчатые. Здесь стоит вспомнить Александра Можайского, гениального изобретателя самолета, годами тщетно добивавшегося скромных средств на строительство своего аппарата у правительства «царя-освободителя». В результате, он строил самолет на свои деньги и уже после смерти «реформатора».

За что бы ни брался «освободитель», всё обращалось в какую-то насмешку. Судебная реформа выродилась в традиционную для царизма дворянско-бюрократическую расправу (хотя картинка красивая: судьи и прокуроры в позолоченных мундирах, адвокаты в черных фраках). Т.н. «конституционная реформа», как считали многие, могла привести к реформе престолонаследия, но не реформе народной жизни. Победа в русско-турецкой войне окончилась крахом дипломатических усилий по новому мироустройству. Национальные окраины волновались, рабочие проводили первые забастовки и стачки, бунтовали крестьяне. Видимо, злая ирония заключалась в том, что цареубийцы представляли собой весь срез российского общества, ненавидевшего этого экспериментатора над страной, – от аристократа до крестьянина, от русского студента до польского шляхтича.

Сейчас стараются не вспоминать, что современники не называли трехдневное закрытое судилище собственно судом, что перед смертью первомартовцев пытали, стараясь их унизить и сломить. Что лучшие умы и сердца России – Лев Толстой, Владимир Соловьев и другие – требовали у нового царя смягчения участи приговоренным к смерти. Что палачи потешались над осужденными, затягивая им петлю под подбородком, усугубляя и продлевая их мучения. Что присутствовавшие на месте казни иностранные корреспонденты называли расправу отвратительной живодёрней.

Трагической была судьба ярких и честных людей, бросивших вызов средневековому самодержавию в первый день весны 1881 года. Но их жертва не была бесплодной и напрасной.

Константин Ерофеев

Ленинград

Источник.



Visits: 296

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *